Арсен Люпен - благородный грабитель - Морис Леблан

- Нет, ибо я решил не присутствовать на моем процессе.

- О! О!

Арсен Люпен, не спеша, повторил:

- Я не буду присутствовать на моем процессе.

- В самом деле?

- Ну подумайте, мой дорогой, неужели вы допускаете, что я буду гнить на сырой соломе? Вы меня обижаете. Арсен Люпен проводит в тюрьме столько времени, сколько ему нравится, и ни минутой больше.

- Может быть, разумнее начинать с того, чтобы не попадать сюда, - с иронией возразил инспектор.

- А! Месье насмехается? Месье вспоминает, что он имел честь арестовать меня? Так знайте же, мой уважаемый друг, что никому, в том числе и вам, не удалось бы задержать меня, если бы в этот критический момент мое внимание не было поглощено чем-то более важным.

- Интересно.

- На меня, Ганимар, тогда смотрела женщина, а я любил ее. Понимаете ли вы глубокий смысл этого факта: на вас смотрит женщина, которую вы любите? Остальное для меня почти не имело значения, клянусь вам. Именно поэтому я и нахожусь здесь.

- И довольно давно, разрешите вам заметить.

- Сначала я хотел забыть. Не смейтесь: приключение было очаровательным, и я до сих пор храню о нем трогательное воспоминание... Кроме того, я немного неврастеник. В наши дни жизнь проходит в таком лихорадочном темпе! И в определенные моменты надо устраивать для себя то, что называется "изоляционной терапией". Тюрьма - превосходное место для такого рода лечения. Оздоровительный курс здесь проводится со всей строгостью.

- Вы издеваетесь надо мной, Арсен Люпен, - заметил полицейский.

- Ганимар, - отчеканил Люпен, - у нас сегодня пятница. В следующую среду я приду к вам выкурить сигару на улицу Перголези в четыре часа дня.

- Я жду вас, Арсен Люпен.

Как два добрых приятеля, отдающих друг другу дань заслуженного уважения, они обменялись рукопожатием, и старый полицейский направился к двери.

- Ганимар!

Сыщик обернулся.

- В чем дело?

- Ганимар, вы забыли свои часы.

- Часы?

- Да, они как-то попали в мой карман.

И он возвратил их с извинениями.

- Простите меня... дурная привычка... Ведь вовсе не обязательно лишать вас ваших часов только потому, что у меня отобрали мои. Тем более что здесь у меня оказался хронометр, на который я пожаловаться не могу, он вполне устраивает меня.

И Люпен достал из ящика стола большие золотые часы в тяжелом и удобном корпусе, украшенные увесистой цепочкой.

- А эти часы из какого кармана? - спросил Ганимар.

Арсен Люпен мельком взглянул на инициалы.

- Ж.Б.... Черт возьми, кто бы это мог быть? Ах да! Припоминаю: это Жюль Бувье, мой следователь, прелестный человек...

Побег Арсена Люпена

В тот момент, когда Арсен Люпен, закончив трапезу, доставал из кармана красивую сигару с золотым ободком и со снисходительной миной рассматривал ее, дверь камеры открылась. Он едва успел бросить сигару в ящик и отойти от стола. Вошел надзиратель: настал час прогулки.

- Я ждал вас, мой дорогой друг, - воскликнул Люпен, как обычно, веселым тоном.

Они вышли. И едва скрылись за поворотом коридора, как двое мужчин зашли в камеру и начали тщательно осматривать ее. Один из них был инспектор Дьези, другой - инспектор Фольанфаном.

Надо было положить этому конец. Вне всяких сомнений, Арсен Люпен поддерживал связь с внешним миром и своими сообщниками. Накануне газета "Гран журналь" опять опубликовала следующие строки, адресованные ее сотруднику, отвечавшему за судебную хронику:

"Месье!

В статье, опубликованной на днях, вы позволили писать обо мне в таком тоне, который ничем не может быть оправдан. За несколько дней до открытия процесса я явлюсь к вам требовать отчета.

С глубоким уважением,

Арсен Люпен".

Почерк и впрямь принадлежал Арсену Люпену. Значит, письма посылал он. И получал их. Таким образом, не было сомнений, что узник готовится к побегу, о котором он сам объявил таким вызывающим способом.

Положение стало просто нетерпимым. В полном согласии со следователем, начальник Управления национальной безопасности Дюдуи самолично отправился в Санте, для того чтобы объяснить директору тюрьмы, какие меры предосторожности следует принять. И едва появившись там, послал двух своих людей в камеру заключенного.

Они приподняли каждую плитку пола, развинтили кровать, сделали все, что обычно делается в подобных случаях, но в итоге ничего не обнаружили. И уже собирались прекратить поиски, как вдруг прибежал запыхавшийся надзиратель:

- Ящик... посмотрите в ящике стола. Когда я входил, мне показалось, что он задвинул его.

Они осмотрели ящик, и Дьези воскликнул:

- Слава Богу, на этот раз клиент попался.

Фольанфан остановил его:

- Постой, малыш, пусть шеф проведет осмотр.

- Однако это шикарная сигара.

- Оставь ее, и пойдем сообщим об этом шефу.

Две минуты спустя месье Дюдуи осматривал ящик. Сначала он обнаружил в нем подборку статей, вырезанных из газет и посвященных Арсену Люпену, затем - кисет для табака, трубку, тонкую и прозрачную, как луковая шелуха, бумагу и, наконец, две книги.

Он прочел их названия. Это был "Культ героев" Карлейля в английском издании и прелестный эльзевир* в переплете того времени: "Беседы" Эпиктета, немецкий перевод, опубликованный в 1634 г. Перелистав их, Дюдуи отметил, что на всех страничках имелись пометки, записи, подчеркнутые строки. Были они условными знаками или просто указывали на усердие, с которым была прочитана книга?

______________

* Эльзевир - название книг, напечатанных в знаменитых голландских типографиях XVI - XVII вв.

- Мы подробно изучим это, - сказал месье Дюдуи.

Он осмотрел кисет, трубку. Затем схватил пресловутую сигару с золотым ободком.

- Черт возьми! Неплохо живет наш приятель, - воскликнул он. - Ну просто как Анри Кле!

Машинальным жестом курильщика Дюдуи поднес сигару к уху, надломил ее. И в ту же секунду вскрикнул от удивления. Сигара согнулась под нажимом пальцев. Дюдуи повнимательнее осмотрел ее и сразу же заметил что-то белое между табачными листьями. Осторожно, с помощью булавки полицейский вытащил рулончик из очень тонкой бумаги, величиной не более зубочистки. Это была записка. Дюдуи развернул ее и прочитал следующие слова, написанные мелким женским почерком.

- "Ворон занял место другого. Восемь из десяти подготовлены. При нажатии на подножку с внешней стороны доска приподнимается по всей плоскости. От двенадцати до шестнадцати Л.С. будет ждать ежедневно. Но где? Немедленно ответьте. Будьте спокойны, ваша подруга оберегает вас".

Месье Дюдуи задумался на секунду и сказал:

- Это довольно ясно... ворон... восемь клетушек... От двенадцати до шестнадцати значит между полуднем и четырьмя часами...

- Но этот Л.С., который будет ждать?

- Л.С. в данном случае должно означать: автомобиль, лошадиная сила, не так ли в спортивном языке обозначают силу мотора? Двадцать четыре Л.С. - это автомобиль в двадцать четыре лошадиные силы.

Дюдуи встал и спросил:

- Заключенный заканчивал завтрак?

- Да.

- И наверное, еще не прочитал это послание, о чем свидетельствует внешний вид сигары; он, вероятно, только что получил ее.

- Но каким путем?

- В продуктах, хлебе или картофелине, кто знает?

- Невозможно. Мы разрешили ему заказывать еду только для того, чтобы поймать его в ловушку, но ничего не нашли.

- Сегодня вечером мы поищем ответ Люпена. А пока подержите его где-нибудь вне этой камеры. Я сейчас отнесу эту записку господину следователю. Если он согласится со мной, мы тут же сфотографируем письмо и через час вы сможете опять положить его в ящик вместе с другими предметами, точно такой же сигарой и подлинным посланием внутри. Заключенный не должен ничего заподозрить.

Слегка заинтригованный, месье Дюдуи вновь пришел вечером в канцелярию тюрьмы в сопровождении инспектора Дьези.

В углу на плите стояли три тарелки.

- Он уже поел?

- Да, - ответил начальник тюрьмы.

- Дьези, потрудитесь разрезать на тончайшие кусочки эти остатки макарон и разломите хлебный шарик... Ничего?

- Ничего, шеф.

Месье Дюдуи осмотрел тарелки, вилку, ложку, наконец, нож с закругленным кончиком, как предписано уставом. Покрутил ручку влево, затем вправо. При повороте вправо ручка отошла и раскрутилась. Нож был полым внутри, и в нем, как в футлярчике, лежал листок бумаги.

- Эка невидаль! - заметил Дюдуи. - Не больно-то хитро для такого парня, как Арсен. Но не будем терять время. Дьези, отправляйтесь-ка на разведку в ресторан.

Затем он прочел:

"Я полагаюсь на вас, Л.С. должен следовать в отдалении каждый день. Я пойду навстречу. До скорого свидания, моя дорогая и чудесная".

- Наконец-то, - воскликнул месье Дюдуи, потирая руки, - кажется, дела идут хорошо. Маленький толчок с нашей стороны - и побег удастся... по крайней мере настолько, чтобы позволить нам схватить сообщников.

- А если Арсен Люпен проскользнет у вас между пальцев? - усомнился начальник тюрьмы.